Заглянул на работу к своему коллеге. На рабочем столе, поверх распечаток, фотографий, визиток, флешек, сломанных ручек и смятых сигаретных пачек, валялась потрепанная книжка. «Руководство по 7,62 -мм пулемет Калашникова ПК, ПКМ, ПКС, ПКМС, ПКБ, ПКМБ и ПКТ». Закладка, торчащая из засаленного букинистического издания (глянцевый календарик со смешливой девушкой в пестром веночке) резко диссонировала с мрачным названием чтива. Поинтересовался, развернул – «Часть вторая. Приемы и правила стрельбы из пулемета».

«Освежают память, – флегматично пояснил товарищ, – я был пулеметчиком...» Он сказал это без стеснения, пафоса или вызова. Спокойно и буднично. Как человек, просто решивший восстановить знания, которые могут понадобиться в ближайшее время.

КОЖА, В КОТОРОЙ МЫ УЧИМСЯ ЖИТЬ

Днем ранее, заскочив к знакомым выпить кофе, увидел на диване характерный набор предметов. Ксерокопии документов аккуратно упакованные в водонепроницаемую пленку, консервы, свечи, два фонарика, горки зажигалок и пальчиковых батареек, зарядные устройства для мобильных, металлическая кружка, аптечка... Невольно поймал себя на мысли, что такое специфическое ассорти не вызвало у меня никаких эмоций. Будто смотрел на плед или плюшевого мишку.

«Тревожный «рюкзак?» – Риторически спросил я. «Ну…» – кивнул с улыбкой хозяин, потирая виколоте на запястье татуировки «In Re». «Новости есть?» – Поинтересовалась хозяйка. Она не уточнила, какие, не было необходимости. В ее голосе не звучала робкая надежда, отчаянный страх, истерическая паника. Слушая меня, она молча вкладывала в аптечку викасол, пантенол, кетанов, бинты. Спокойно и обыденно. Так же спокойно и буднично ее муж после работы, как на работу, ходил на баррикады. Без балаклавы и биты, но в купленном втридорога бронике и мотоциклетном шлеме.

«Ты веришь, что это происходит с нами и теперь, ты веришь в то, что завтра...» Эти проклятые вопросы я слышал десятки раз. Ежедневно, от одних и тех же людей. Но с недавних пор мне перестали их ставить. Осознание того, что происходит, охладило мозг, который кипел от избытка информации и передозировки эмоций. Пришло холодное понимание. В стране с каждым днем больше людей, которые готовятся к войне. Спокойно и буднично. Без бесноватых завываний и шароварного патриотизма. Их много. Как много? Думаю, уже достаточно, чтобы заразить своей уверенностью неуверенных в себе. Одного истерика часто бывает достаточно, чтобы посеять панику в десятках. Тысячи тех, что себя овладели, служат прочной скрепой для миллионов искателей точки опоры.

Революционной зимой убежденных и отважных оказалось достаточно, чтобы сломать хребет власти, которая прикрывала свой страх неуверенными в собственной правоте автоматчиками. Свою первую войну страна выиграла у государства, когда осознала, что сила оправдана в борьбе с кровожадным всесилием. Первая кровь на Грушевского укрепила эту уверенность. Кровь вымыла из тысяч сердец мещанский ужас, который возникал при виде бутылок с «коктейлем Молотова». Кровь очистила в глазах тысяч «восточных» лозунг «Слава Украине! Героям слава!», наполнив его новым смыслом. Сделав его своеобразным древком для сине-желтого флага, который с ритуального государственного стяга превратился в настоящее национальное знамя для многих жителей Донецка, Харькова и Одессы. Превратился в единственно доступное оружие для блокадников – военных в Бельбеке.

Кровь превратила в граждан тихих обывателей, не знакомых с цитатником Мао (который давно заметил, что революция – не завтрак на траве, не живопись и не работа швей). Кровь заставила заменить диваны на баррикады, а пульты от телевизоров – на брусчатку тех, кто не читал Декларации по правам человека, в которой написано о восстании как о последнем средстве борьбы против тирании и угнетения. Кровь жертв борьбы с произволом оказалась, как ни странно, эффективным кровоостанавливающим. Лучшим средством борьбы с кровожадностью власти, готовой утопить протест в крови.

Режим Януковича был обречен после первых смертей. Смерти не испугали, как ожидалось, а мобилизовали. Эскалация насилия лишь увеличивала силу сопротивления. В учебниках пишут, что силовое давление власти – прямое следствие снижения уровня легитимности. Свою легитимность будущей беглец потерял тогда, когда погибли Жизневский и Нигоян. А не тогда, когда подмахнул письмо (а по сути – приговор себе не только как политику, но и как человеку, заслуживает хотя бы на снисхождение ) или на борту десантного корабля, то в Барвихе, то в Ростове...

В ночь с 18 на 19 февраля, когда силовики подпирали последние баррикады, видел, как вверх по Михайловской бежали десятки разодетых в разномастный камуфляж «героев». А навстречу им шли сотни безоружных всех возрастов. Шли, чтобы неприкрытой грудью, деревянными щитами и горящими покрышками остановить бойцов ВВ и «Беркута», которые рвались к горящему Дому Профсоюзов. Шли спокойно и буднично. На возможную смерть. Как на работу. Мой товарищи был одним из них.

«In Re» – наколото у него на руке. «Латынь, – пояснил он. – Переводится или как «по делу», или как «в реальности». В книге присмотрел. Девиз какого-то рыцаря. Не знаю, какой смысл он в него вкладывал. А мне это татуировки постоянно напоминает о необходимости трезво смотреть на вещи. Когда смерти стали реальностью, я убедился, что коктейль Молотова применяется по делу».

Февральская победа подтвердила такую правоту. Укрепила привычку полагаться на себя, умножила уверенность в собственных силах. Шагреневая кожа надежды во многих за эти месяцы обросла броней уверенности в собственной правоте. Бронежилет потихоньку становится кожей, в которой мы учимся жить.

Страна живет ожиданием войны. Ее приход становится реальностью. Ее хотят, и к ней готовятся. Тысячи. Спокойно и буднично. Игнорируя беспомощных правителей. «Наши долго запрягают, но метко стреляют», – шутил о земляках один из моих бывших отцов-командиров, уроженец Днепропетровщины. Слышал, он потом погиб в Чечне. За Родину?

СНАЙПЕРЫ, СТРЕЛКИ И СТРЕЛОЧНИКИ

Чем больше узнаю политиков, тем с большим уважением отношусь к избирателям. Не то чтобы Евромайдан очень изменил людей. У них просто появилась возможность вспомнить, что они – люди. Напомнить другим, что они – люди. Мы научились замечать людей. Видеть в них людей. Многие открылись с неожиданной стороны. Нашел себя. В борьбе, в спасении, в соболезновании. Численность конспирологических версий не отменяет главного: люди ломали мастерские планы изящных технологов. Гипотетические герои оказывались предателями, потенциальные жертвы превращались в мстителей, овцы на вид – обнажали клыки.

Многие из нас уже убили в себе раба. Навсегда. Теперь у многих происходит мучительный процесс отмирания комплекса младшего брата. Подписи сотен известных российских деятелей культуры в поддержку агрессии сделали для этого больше, чем следы колес БТРов, на которых в Крым въехали тысячи «неизвестных» воинов.

Янукович разбудил в нас достоинство. Путин пробуждает патриотизм. Вопреки их первоначальным планам, реализация которых упростила понимание вещей.  Озверевшие «антифашисты» показали всем лицо настоящего фашизма. Насельник Кремля, который пытался со своими «зелеными человечками» выставить весь мир идиотами, выглядит идиотом в глазах всего мира. Потакая сепаратизму, он рискует выпустить джинна из бутылки с зажигательной смесью. Но это его проблемы. У нас – свои. Решать их нам. И решим. Вопрос во времени и цене. Потому ответственные за принятие решения времени не ценят и цены себе не сложат.

Когда Майдан из Сечи превратился в музей, с кухонных щелей вылезли мародеры, которые пересидели стрельбу. Банальные гопники выдают себя за «робин гудов». Тыловые крысы – за героев. А настоящие герои продолжают войну. За раненых, за тех, кто в плену у бандитов. За страну. Майдан обеспечил санацию, но стал лишь прологом к катарсису.

Вместо очистки мы получили пока только косметическую зачистку, вместо обещанной люстрации – вылов «стрелочников». Поджигатели в безопасности. Вы считаете, что компетентные органы не знают, где находится Андрей Клюев? Вы не знаете, почему Сергей Клюев – владелец Межигорья – ходит по залу Рады и сколачивает себе депутатскую группу? Вы верите, что клоун Клинчаев – настоящий организатор погромов в Луганске? Вы уверены, что настоящих вдохновителей ищут? Кто опаснее – испуганный Добкин или неприкосновенный Медведчук? Который никуда не бежал и, по утверждению одних источников, встречается с и.о. президента, по утверждениям других, фактически ведет с Путиным переговоры от имени Украины.

Теперь модно цитировать Черчилля. Его фраза: «Если страна, выбирая между войной и позором, выбирает позор, – она получает и войну, и позор» стала классическим мемом. Но есть еще два актуальных афоризма. « Война – это в основном перечень ошибок и просчетов». «Ответственность – это та цена, которую мы платим за власть». У каждого, кто часто бывал на Майдане, является день, когда было действительно страшно. Утром 20-го февраля физически ощутил смысл выражения «похолодело внутри». Еще месяца не прошло, а кажется, это было в прошлой жизни. Помню страх в глазах оппозиционных политиков, которые стояли за сценой после информации, что штурм начнется с минуты на минуту. Помню облегчение, которое пришло на смену этому страху, когда они услышали о решении начать пленарное заседание. Возможно, кто-то искренне верил, что именно в зале будет найдено решение, которое позволит избежать бойни. Но в глазах очень многих отчетливо читалось всепоглощающее желание побыстрее убраться из усеянного трупами места, способного превратиться в братскую могилу. Имею право я их осуждать? За это, наверное, нет. От человека трудно требовать подвига. За то, что было потом, – да. Вопреки распространенным фразам о мобилизации перед лицом общего врага, о моратории на критику «своих» et cetera.

Потому помню холодные глаза тех, кто остался на Майдане, когда политики «пошли в зал». Еще работали снайперы, медики устали носили раненых, священники отпевали усопших, а защитники готовились к последнему бою. Спокойно и буднично. И холод из сердца медленно пошел в голову. Пришло отрезвляющее понимание, что власть уже проиграла (одним из первых это осознал Янукович, который стал «упаковываться» еще до подписания договора 21 февраля). Что «договорка» между формализованной оппозицией и формальной властью уже ничего не изменит. Что те, кто присвоит себе лавры победителей, играть судьбами народа и проигрывать страну.

Я очень хотел ошибиться. Среди последнего призыва во власть есть немало людей, в чьей порядочности не сомневаюсь, кого уважаю, кому даже по-человечески симпатизирую. И мне как раз по-человечески больно, что некоторые из них дают себя использовать. Что они «пошли в зал», а не «остались на Майдане», где от них было бы гораздо больше пользы. Время требовало решительных действий и энергичных людей, профессионалов и командиров. А не традиционные квот, «терок», интриг, разменов и подачек, НЕ экспериментов и причитаний.

Люди семимильными шагами преодолевают трудный путь от населения к народу. Эволюция политиков происходит, к сожалению, значительно медленнее. По Черчиллю, промахи и ошибки политиков стали причиной маленькой, но кровавой зимней войны в центре столицы. «Демонстрация оппозицией силы заставит власть испугаться». «Демонстрация оппозицией готовности ответить может удержать власть от желания стрелять». «Политика контролируемого давления, рассудительного принуждения к миру лучше политики умиротворения и пораженческих выжиданий». «Применение силы неизбежно, но лучше быть к этому готовым, чем судорожно реагировать на провокацию противника или отчаянный порыв своих смельчаков-одиночек». Это – аргументы, которые трезвомыслящие люди приводили зимой «лидерам сцены». И до 19 января, и до 18 февраля.

Контраргументы «вождей» известны. «В стране нет революционной ситуации». «Мы не готовы к войне». «Мы не можем брать на себя ответственность за возможные жертвы». «У нас на руках висит Запад, повторяет – только избегайте кровопролития». Тот же Запад включился только тогда, когда взорвались регионы, а раненые и убитые с ЧП превратились в статистику. И теперь Запад включился только после того, как Крым стал отторгнутым де-факто. Практически без надежды на быстрое и безболезненное возвращение. После событий на Грушевского следующие жертвы были неизбежны – стало понятно, что у власти нет пути назад. Однако жертв могло быть меньше. Если улица чувствовала реальную поддержку лидеров оппозиции. Но ни у кого из них не было на руке татуировки «In Re».

Я могу только догадываться, где именно сидели снайперы, и кто мог отдавать им приказы. Но я убежден, что эти убийства были заранее определены. У этой системы не было другого способа попытаться остановить такой протест. И в построении этой системы отчасти виноваты и те, кто пришел на смену беглой власти. Снайперы, которые убивают надежды на обновление, сидят почти в каждом из тех « больших», кто кокетливо называет себя «камикадзе», но надеется, что пришел надолго. «Мутные» кадровые назначения не вышли из моды. Исполнители, организаторы и заказчики убийств безболезненно оставляли Киев – кто по недосмотру, кто – называя вещи своими именами – на коммерческой основе. Силовики, оружие, улица, проблемные регионы не были приняты под контроль – не до того, делили портфели и потоки. Можно было локализовать крымскую проблему в самом зародыше – была возможность и готовность. Были люди, которые ждали команды – так и не дождались. Пока Киев думал, полуостров оккупировали. До сих пор ждут этой команды военные в АРК, наша гордость и наша боль. Нам уже есть за что гордиться страной, но, как и раньше, стыдно за государство. О том, что четких приказов и вводных форуме, вслух заявил настоящий герой Юлий Мамчур. Не провоцировать? Мудро. То же самое ранее повторяли вожди безоружным бойцам самообороны Майдана. Теперь – военным, многие из которых теперь де-факто разоружены. «Общий контроль над оружием»? Когда один с автоматом и РПГ, а второй – с флагом и чувством долга? Запад давит? Так это же не их земля. Это не США, не Германия, не Россия. Это наша земля. В июне 1941-го Москва все еще призвала пограничников не поддаваться на провокации, когда немцы уже вошли в Брестскую крепость. Не говорю уже о том, что Запад (медленно, но неизбежно осознает, какого монстра он «умиротворял» все эти годы) готов помочь защититься тому, кто готов защищаться.

Мы готовы? Я не о людях, о государстве. Наглухо закрыть границу, залить топливо в баки, немедленно решить (любой ценой) материально-технические проблемы, отозвать контингенты через границу, перебросить ЗРК и самолеты из западных областей на восток и в Центр, поставить на боевое дежурство ракеты, защитить аэродромы Южного Востока, скачать оборонные заводы и привести всю имеющуюся технику в порядок, оперативно доукомплектовать до штата военного времени наиболее боеспособные части, поставить четкие задачи разведке, немедленно задействовать все разумных бывших военных, способных и готовых помочь, наконец – назначить командующего сухопутными войсками. Что из этого было сделано? По нашим данным, почти ничего. Как это назвать – недальновидностью, несовершенством, малодушием, непрофессионализмом, глупостью? Какая разница. К неизбежному следует готовиться.

Майдан победил уже 20 февраля. Но политики этого не поняли и 21-го побежали по мировое к Януковичу. Они побоялись выбрать войну (уже шла) и выбрали позор. Свою пятиминутку позора они получили 22-го на Майдане. Сделали выводы из урока? Не уверен. Они снова ищут плохой мир, позорно отворачиваясь от мужественных военных, гордых татар и вольнолюбивых украинцев в Крыму. Они снова ищут «договирку», теперь уже с Путиным. Состоятся ли в таком случае пятью минутами позора? Не знаю. Одинаково. За державу обидно.

Не можем воевать? Стыдно опускаться до выстрела. Чтобы преодолеть путь, нужно идти. Чтобы выиграть – купить лотерейный билет. Чтобы приготовить яичницу – иметь яйца. Особенно когда готовить надо на оружейном масле. Я не военный? Нет, но, чтобы сделать все то, о чем сказано, достаточно просто иметь голову на плечах и свободу. А вот как это сделать – уже вопрос к специалистам, многие из которых почему-то не востребованы. Лью воду на мельницу врага, выдаю военные тайны? Смешно. Боюсь, что российский Генштаб осведомлен о наших секретах лучше, чем украинский главковерх. Да что там секреты. Возьмем то, что известно из открытых источников. Наша оборонка продолжала поставлять военную продукцию России, стране, с которой мы де-факто уже в состоянии войны. В секретариате Кабмина на фоне фактической мобилизации ликвидировали управление оборонно-мобилизационной работы. А Минфин выступил с инициативой (в целях экономии средств, я понимаю) лишить льгот военных! Теперь! Как это назвать? Придумайте сами.

Канун войны – не время для критики? Канун войны – самое время для погружения в реальность. Многие из тех, кто прошел Майдан, уже живут в режиме «In Re», чувствуя реальность и готовя себя к будущим делам, не полагаясь на политиков. Надо, чтобы этих людей становилось больше. Произойдет хуже – будет армия вольных стрелков. А могло бы быть хорошо организованное войско. Но пусть хоть так. Однако победим. Вопрос во времени и в цене.

Майдана нет? Майдан не тот? Баррикады – декорации? На смену организованной самообороне пришла неуправляемая махновщина? Не те лица, не те люди? Лицо Майдана менялось в зависимости от ситуации. Лицо страны, не дай Бог что, будет другим. Сопротивление будут персонифицировать люди, которых призовет время. Как это было, когда в горячую пору майдановской «жести» из ниоткуда брались талантливые командиры, бесстрашные бойцы, самоотверженные врачи, мастерские строители баррикад, добровольные поставщики провианта и дров, просто мужественные люди, которые самостоятельно и точно находили свое место в необычной системе координат. Никем из «вождей» не назначенные. Уполномоченные совестью и долгом. Они будут реалистами. Поэтому сделают то, что вождям почему-то кажется невозможным. Сделают спокойно и буднично.

Сергей РАХМАНИН, «Зеркало недели»